Новое на сайте

«Что украшает город? На пороге его красоты стоят трубы заводов. Три дымящиеся трубы Замоскворечья напоминают подсвечник и три свечи, невидимые при дневном свете. А лес труб на северном безжизненном болоте заставляет присутствовать при переходе природы от одного порядка к другому; это нежный, слабый мох леса второго порядка; сам город делается первым опытом растения высшего порядка, еще ученическим. Эти болота – поляна шелкового мха труб. Трубы – это прелесть золотистых волос».

«Я особенно любил Замоскворечье и три заводских трубы, точно свечи твердой рукой зажженных здесь, чугунный мост и воронье на льду. Но над всем — золотым куполом — господствует выходящий из громадной руки светильник трех заводских труб, железная лестница ведет на вершину их, по ней иногда подымается человек, священник свечей перед лицом из седой заводской копоти.

Кто он, это лицо? Друг или враг? Дымописаный лоб, висящий над городом? Обвитый бородой облаков? И не новая ли черноокая Гурриэт эль-Айн посвящает свои шелковистые чудные волосы тому пламени, на котором будет сожжена, проповедуя равенство и равноправие? Мы еще не знаем, мы только смотрим.

Но эти новые свечи неведомому владыке господствуют над старым храмом».

Пускай МОГЭС (уже в который раз!)

Об экономии пришлет предупрежденье,—

Я зажигаю, штрафа не боясь,

Всю тысячу свечей стихотворенья…

Бродя путями зимней синевы

По площадям и улицам пустым,

Я освещаю все дома Москвы

И стрелочниц пустынные посты…

На Красной площади курантов ровный бой,

Кремлевских стен ограда вековая,—

Меня туда не пустит часовой,

Стихотворение за пропуск не считая.

Строка моя! Постой и подожди

У места, где живут твои вожди,

Где луч луны застыл на часовом,

Где дышит день, которым мы живем.

Где молодость кипеть не устает,

Где три стихии взяты на учет,

Где бой и штаб, где дышит грудь всегда

Полезным воздухом и климатом труда.